Да да, mon cher
и вы умрете,
Вам смерть не скажет
новых фраз.

И тьма извечная воткнется
в глазницы выеденных глаз.
Они теперь забавой будут,
забавой, гробовым червям,

А ветер, чистый и свободный
всю ночь поет пустым степям.
Поет как он по полю носит
песок, траву и белый снег,

Гнилое тело засыпает,
прожившее бесславный век.
Но вы, мой друг, лежите тихо
забыты вы уже давно.

От вас осталась монограмма,
Как лужи грязное пятно.
Не надо, я прошу, молчите
И не тревожте детский сон.

Ведь это ваш больной ребенок,
смотрите же как вырос он.
И он умрет,
Куда же деться?

Перед гнильем
мы все равны.
Рождаемся со смертью в сердце
и с ней на век обручены.